«С тобой я была самой счастливой женщиной на свете. Я помню все, что связано с тобой. Я не забуду все, что мы пережили вместе. Так случилось, что нам пришлось расстаться. Не нужно думать, что что-то в тебе перестало меня устраивать: ты, как и прежде, идеален. Слишком идеален для меня. Ты прекрасен. Твои губы, твои глаза, твое лицо, твой голос, твой смех…. Все это живет у меня глубоко в сердце.
Сейчас пишу тебе, и не могу сдерживать слезы, хоть и пытаюсь. Ты все равно вряд ли прочтешь это письмо. Следи за тем, что скрывается в письме, которое я пишу тебе от всего своего сердца, про глубины которого я напоминала в прошлом абзаце.
Я не хочу не плакать! Слезы мне помогают. Правда. Они меня лечат. Так что, прости мне мое соленое море, которое окончательно размазало мне тушь..
Я тебя люблю. Жаль. Я люблю тебя. И пишу об этом совсем не для того, чтобы разбить твое бедное сердечко. Я обожаю его стук, его биение в тиши….
Но мы не можем быть вместе. Наши дороги решили разойтись. Успокаиваю себя только словами о том, что все, что ни делается – делается к лучшему. Просто нужно дождаться этого лучшего. Вообще, мое самое лучшее – это ты. Благодаря судьбе, я тебя дождалась. И я даже была с тобой. Была с тобой счастлива….
Прости меня за любовь, и за то, что я решила уйти. Сама не знаю, как это у меня получилось.
Думай обо мне…. Но думай все плохое, чтобы скорее разочароваться. Я не хочу, чтобы ты страдал. Я этого не стою. Как, в общем-то, и любая другая девушка.
Любимый, нам просто не повезло. Мы не сможем быть вместе. Но были вместе в прошлом. Так давай стараться его оберегать. Я ценю все мгновения и минуты, которые мы провели вместе. А ты их ценишь? Тогда – прости меня и отпусти. Но так, чтобы не ненавидеть меня. Ненависть – слишком сильное чувство. Не испытывай его ко мне: я не достойна.
Ты будешь счастлив. Просто будь оптимистом. И не считай предательством то, что я сейчас не с тобой. Я сделала это специально, чтобы не причинить боль твоей семье. Прости меня, пожалуйста. Я ухожу из твоей жизни, чтобы в нее пришла другая. Ты удивлен моей такой гуманности? Ничего удивительного. Я просто хочу, мечтаю, чтобы ты был самым счастливым. Если я буду с тобой – счастье отодвинется в сторонку, потому что, всегда, между нами и нашей любовью, будет твоя семья. И ты это знаешь.»
…Самое трудное – конечно, начало. Я пытаюсь причесать мысли. А они не никак не причесываются. Им так удобнее – скакать в моей голове, подтверждая все, что я знаю об энтропии. Собственно, это письмо – единственный шанс на то, что ты узнаешь правду — почему я тебя оставляю. Ведь, я тебе этого никогда не скажу в лицо. Да и вряд ли мы встретимся. Так надо. Я так решила.
Ты говоришь, что все знаешь о женщинах. Да, ты виртуозно владеешь теорией, имя которой «всем
бабам только одно и нужно». А именно – денег, секса, мужика. Ты уверен, что мы всё усложняем. Что замужние всегда неудовлетворены — потому что «мужики нынче не те». Ты думаешь, что верность хранят только зануды, на которых никто не зарится. Наверное, поэтому ты регулярно гулял от жены, а потом бросил ее. Сейчас ты один, редко видишь детей. Ты свободен. Ты
счастлив.
Что ты знаешь о верности? О том, как можно изменить любимому почти десять лет назад – и до
сих пор себя не простить? Ты изменяешь с гораздо большей легкостью и вряд ли терзаешься чувством вины. Счастливый человек! А я – нет. Что такое семейное счастье, я не знаю с тех самых пор. Почти десять лет.
Он был самым лучшим. Прости, что пишу тебе об этом. Может быть, ты лучше его – твою суть я так и не успела узнать. Он любил меня и это было взаимно. Он слепил меня. Вот так просто: взял 18-летнюю девочку – и слепил себе жену. Правильные книги и фильмы – это лишь капля в море. Он был для меня всем. Ты знаешь, каково это: предать человека, который является твоим миром,
твоим воздухом? Ты когда-нибудь смотрел в глаза миру, который ты предал? Ты предавал когда-нибудь воздух, которым дышишь? Я — да.
Оглядываюсь назад и понимаю: я не могла иначе. Я выросла в его объятьях, но однажды захотела
расправить крылья. Можно ли считать любовь к другому предательством? Да, я изменила.
Но ни разу – слышишь! – ни разу я не заваливалась к мужу под бок, нагулявшись. Я ушла сразу.
Вместо заоблачного счастья с другим на ближайшие два года моей спутницей стала депрессия. Я не хотела жить с сознанием того, что я сделала. Я не хотела жить без мужа. И я не хотела жить с ним. Можно ли это считать предательством? Ты думал когда-нибудь об этом? Я над этим голову сломала.
С этого момента я начала методично наказывать себя. Заботливо выполола ростки того, что он
во мне посеял. Перестала читать и смотреть. Перестала творить. Работа из Божьего дара превратилась в яичницу. Кто сказал, что несчастлив тот, кого бросают? Нет. В аду и тот, и другой.
Он не спал по ночам, а днем прикладывался к бутылке. А я прятала отчаяние под ультра-мини. Похотливые взгляды самцов я воспринимала как кару Божью. Ты тоже помнишь меня такой. Да и
что греха таить – тебя ведь мини и привлекло в свое время. Ты, да и не только ты, думал, что
ноги и грудь – мои основные активы. И если бы ты спросил меня тогда, правда ли это, я бы
сказала: «Да». Я тогда действительно в это верила. Свою бессмертную душу я уже давно
приговорила к умерщвлению.
И скоро появился еще один. Эпохальные отношения. Почти как первые – боль и счастье в одном
флаконе. Он страдал по бывшей жене, а со мной лишь спал. Ни цветка, ни душевной улыбки первый год я от него не видела. Он не целовал меня в губы и при мне флиртовал с другими. Я отводила глаза. Зачем мне это было нужно? Сегодня я знаю: это было возмездие.
Через два года он все-таки полюбил меня. Мы стали планировать семью и активно делали ребенка. Получилось. Почти. На седьмом месяце беременности я узнала, что у него есть другая. Мечты о семье в очередной раз полетели в тартарары. Плохая девочка получила хороший урок. У меня было время подумать об этом – на сохранении, под надзором врачей.
Я жила у родителей, когда родился сын. Следующие полгода превратились в странный замес счастья и кошмара. Любимый комочек на руках — и всеобъемлющее чувство одиночества. Я
честно пыталась все наладить с отцом ребенка. Но любовь и ненависть –странная смесь. Я извела себя истериками. Когда собралась прыгать с балкона, поняла, что пора остановиться – ведь я
живу высоко, мне бы хватило. Через полгода мы все-таки расстались. И сразу же стало
легче. Ты не представляешь, насколько.
А потом появился ты. Опытным взглядом определил, что мне нужен мужчина в терапевтических целях. И предложил секс. И только. Надо отдать должное, ты сразу был честен. И я, как
лошадка, привычно побежала по кругу. Ведь, такие как я, не могут рассчитывать на большое и светлое чувство. Что ж, как скажешь…
Каждый раз, когда я жду тебя, мне и радостно, и больно. Ты заставляешь меня смеяться — это то, чего мне не хватало последние лет десять. И секс с тобой чудесен. Но мы оба знаем, что идет не так. Потому что в состоянии отличить банальный перепих от занятий любовью.
Тебе легко, ты сразу расставил вешки: «Я не парень и не муж. Я всего лишь редко приходящий
любовник». Это определение я занесу в цитатник. Регулярный секс для тебя как топливо – ты заряжаешься и живешь дальше. А мне бы подзарядить мою душу. Ты понимаешь, о чем я?
Искренними мы бываем только в постели, на нее у нас хватает нежности. За ее пределами ты игнорируешь мои сообщения и не звонишь сам. Я же в свою очередь не рассказываю о тебе подругам. Никому, даже самым близким. Они все замужем и они любят меня. Они не поймут.
Мы оба делаем вид, что так и должно быть. Иногда мне становится очень страшно, что ты
считаешь меня доступной, раз я пошла на такое. Ты не знаешь, что всех моих мужчин можно
пересчитать по пальцам одной руки. Там все, даже случайные. И ты.
Ты знаешь, как это — простить себя? В последнее время я часто думаю об этом. И знаю: рано или поздно мне придется пойти на это. Ведь это право, данное нам свыше. Я знаю, что должна это сделать. Наверное, так действуют на меня глаза моего сына. Мне еще придется учить его мудрости. А пока буду учиться сама.
Мне понадобились почти десять лет, чтобы понять: лучше не жить совсем, чем жить так. И сегодня я попрощаюсь с тобой. Но это, скорее, прощание с собой прежней. Я всего лишь хочу счастья. Хочу достать свою девичью душу из вечной мерзлоты, отогреть и наконец-то понять, что она ни в чем не виновата.
Думаю, примерно так чувствует себя гусеница перед своим главным превращением. Она думает, что впереди смерть. Но Мастер назовет это бабочкой. Ты же тоже понимаешь, что все не случайно? И когда-нибудь, на свидании со своим принцем, смеющаяся, осыпанная цветами и укутанная лаской, я мысленно скажу тебе: «Спасибо».
| |||
|
| |||